– Викуся – сказала мама в моей трубке рухнувшим голосом, – меня забрали в полицию!
-Адри, – прошипела я, – ваши голландские менты замели мою единственную маму!
-Факинг холи щит, – успокоил меня Адри и уронил букет.

Запахло ранними тюльпанами и провалом. Мой приветственный шарик со Спанч-Бобом уплыл из рук и мягко поднялся к потолку аэропорта Схипхола.

Дело в том, что мамин приезд мы готовили несколько месяцев. Сначала у нее не было настроения, потом маникюрша ушла в отпуск, а затем на даче начался сезон посадок. В котором мама обычно участия не принимает. Зато из кресла-качалки дает разные указания узбеку Шакиру, например, что ему хорошо бы поменьше смотреть казенный телевизор и что давно пора сделать альпийскую горку на участке, и обложить клумбы цветными ракушками. Шакир, покорно кивает креслу и, утирая пот малой тряпицей, идет доить козу и сажать укроп.

Довольно скоро у мамы кончились отмазки, а у нас терпение и мы вступили в тайный альянс с папой. Купили ей билет в Нидерланды, отправили ей по электронной почте, но потом струсили и ушли в подполье на пару недель. Не брали трубки и не отвечали на ее возмущенные мейлы. В них мама размышляла, за какие страшные грехи ей попалась такая своенравная невоспитанная дочь, но тут же вступала с нами в малодушный торг – обещала не предавать нас вселенской анафеме, если мы разрешим ей не лететь. Мы не реагировали. А в Питере тылы мужественно прикрывал папа.

В итоге все было преодолено, а мама с маникюром и чемоданом подарков села в самолет и прилетела в Голландию. И тут наша кропотливая работа летит в тартарары из-за того, что неизвестный ретивый сотрудник усомнился в ней и решил от греха подальше сдать ее в полицию! Поверьте мне, то, что ее задержали на паспортном контроле, а потом под локоток провели вдоль всей очереди в отделение полиции, моей впечатлительной мамой просто так не забудется. Во-первых, она никогда больше к нам не приедет, а во-вторых, от сегодняшнего дня поведет начало новое летоисчисление вроде “это случилось через год после того, как эта Викуся притащила меня в свою Голландию” и так далее.

Я в панике чертыхалась на всех известных мне языках. В воздухе висели наши несбывшиеся надежды и издевательски ухмыляющийся Спанч Боб.

Тут телефон Адри зазвонил.

-Алло, – сказал Адри противным голосом, – вы говорите с Адри Хугландом. Я вас слушаю.

Думаю, этим он порвал шаблон голландскому таможеннику-паспортисту Яапу, который, как оказалось, был на другом конце линии. Тот звонил чтобы отругать Адри за мою маму, а сам оказался вынужденным давать пояснения.

После недолгого разговора Адри с двоечником Яапом выяснилось, что они задержали маму. потому что решили, что у нее нет обратного билета. А
это, извиняющимся голосом сказал Яап, всегда подозрительно. Мы в два голоса очень высокомерно (напомните мне потом рассказать, как я научилась здесь презрительно приподнимать брови – иногда здорово выручает) разьяснили штрафнику его права и потребовали предьявить нам причитающееся. В ответ поспешно вывели какую-то мужеподобную пергидроль в серебряных сапогах и высокой меховой шапке – в конце июня. От испуга Адри вспомнил свой небольшой русский язык: “Это мама не наша, да, извините и может быть до свиданья?” – предложил он мне шепотом, на всякий случай приветственно улыбаясь царь-девице.

Все окончилось хорошо. Нам привели нашу собственную маму, в хорошем настроении и без высокой меховой шапки.

А Спанч Боба мы отловили и подарили Яапу.